Однако простому и далёкому от политических игр народу делить между собой совершенно нечего: среди таджиков и узбеков очень много смешанных браков, культура и традиции похожи, и даже вкусы у людей одинаковые. А самое главное – узбеки в Таджикистане и таджики в Узбекистане просто мечтают, чтобы соседи, наконец-то, стали жить дружно.

«Открытая Азия онлайн» убедилась в этом, посетив Бухару и Самарканд.

— Ребята, вы откуда? — спрашивает нас прохожая женщина, пока мы снимаем на камеру мавзолей Амира Тимура в Самарканде. Она заметила нас сразу и, пока мы щелкали фотоаппаратами, приглядывалась и только минут через пятнадцать решилась подойти.
— Мы из Таджикистана, из Душанбе.
— Как, неужели границу открыли? — с нескрываемым удивлением снова спрашивает она.

Мы принимаемся объяснять, что границы открыты, только вот авиасообщения нет, и визовый режим никто не отменял, ну и не все пограничные пункты между странами работают. Например, тот, который интересует нашу собеседницу, соединяющий таджикский Саразм в Зерафшанской долине Таджикистана и посёлок Джартеппа в Самаркандской области Узбекистана, не работает с 2010 года. Тогда это закрытие тяжело отразилось на туристической отрасли. Через этот пункт проходит один из самых популярных маршрутов из Самарканда в Пенджикент и далее к таджикским Маргузорским озерам и озеру Искандеркуль. Больше половины туристов приезжали на таджикскую территорию после посещения Бухары и Самарканда именно по нему. С закрытием пункта туристические компании уже смирились, но наша собеседница до сих пор о нём вспоминает.

— Эх, раньше хорошо было, раз – и ты уже в Таджикистане. Отсюда до этого пограничного пункта совсем недалеко, или сел на самолёт — и ты уже в Душанбе, — говорит она. – У меня в Зеравшанской долине родственники живут, давно я их не видела… Как там поживает Эмомали Шарипович?
— Хорошо поживает, а как Ислам Абдуганиевич?
— Тоже хорошо.
На том мы и разошлись.

Для своих – скидки

В Бухаре всегда можно услышать таджикскую речь. Конечно, местные жители говорят, что их диалект сильно отличается от того, на котором общаются в Таджикистане, но все равно спутать этот язык с другим невозможно. Да и приезжих из Таджикистана бухарцы быстро узнают, стоит только сказать пару слов на таджикском. Впрочем, даже если не разговаривать, они каким-то чудесным образом все равно узнают своих.

В одном из маленьких уютных кафе старой Бухары пожилой мужчина приносит нам меню. Когда он подходит во второй раз, то загадочно улыбается, потом не выдерживает и спрашивает: «Вы не из Душанбе случайно?» Отвечаем, что он угадал. Официант снова загадочно улыбается, а когда приносит счёт, сообщает, что администрация сделала нам 20% скидку, как своим.

«Как там на Варзобе, хорошо, наверное?» — напоследок спрашивает мужчина.
Мы отвечаем, что хорошо, как обычно, и даже в самую жару возле шумной речки свежо. Официант вздыхает и рассказывает, как приезжал когда-то в гости к душанбинским родственникам, как большой семьей они ездили в Варзобское ущелье, готовили шашлык.
«Может быть, хоть мои внуки ещё туда съездят», — размышляет он.

Конечно, теоретически запрета на поездку из Узбекистана в Таджикистан или наоборот не существует. Приходи в консульский отдел при посольстве и получай визу. Но дело в том, что, например, для получения узбекской визы гражданам Таджикистана необходимо приглашение от юридического или физического лица. По работе попасть в Узбекистан несложно, но для посещения этой страны в личных целях у таджикистанцев должен быть серьёзный повод — например, похороны, свадьба или что-то в этом роде. Вместе с тем, узбекистанцам, желающим попасть в Таджикистан, требуется не только виза из таджикского консульского отдела, но и выездная виза из местного ОВИРа (отдела виз и регистрации – прим. ОА), и чтобы её получить, тоже требуются основания.

Правда, есть и исключения: например, жители приграничных районов ездят друг к другу в гости безо всякой бумажной волокиты, и даже виза им не нужна. Визовый режим действует между двумя странами с 2000 года.

«Мы – бухарцы»

Проходя по бухарским запутанным улочкам, стоит только обратить внимание на старые ворота частных домов или случайно заглянуть в открытые двери, как добродушные незнакомцы приглашают к себе в гости, показывают внутренние дворы, рассказывают о жизни. Так мы случайно и попали в дом историка-этнографа Барно Мансуровой.

— Мы себя называем бухарцами. Не таджиками, не узбеками, а бухарцами, — говорит она. – В принципе, это правильно, потому что мы отличаемся и традициями, и культурой, мы ни на кого не похожи.

Бухарцы действительно отличаются. По городу, не спеша, гуляют красивые женщины с аккуратно уложенными прическами. На них платья европейского кроя, сшитые из шелка или адраса с национальными узорами – икат. Они прячутся от палящего солнца под ажурными зонтами и очень вежливо отвечают, если к ним обратиться. Причём могут легко ответить сразу на трёх языках, которыми они владеют в совершенстве: русском, узбекском и таджикском.

— Раньше в Бухаре были школы с таджикским языком обучения, но ещё с советских времен их количество стало сокращаться. А сейчас у нас есть школы только на русском и узбекском языках, и ещё есть школа на иврите, — говорит Б. Мансурова.

В обиходе большая часть бухарцев говорит на таджикском языке, а девушек из Бухары часто берут в жены ребята из Таджикистана. Впрочем, смешанных таджикско-узбекских браков в Бухаре тоже предостаточно.

— Ну а как же: у каждого из нас есть в семье узбеки, у всех узбеков Бухары – есть таджики, мы дружно живем, — говорит историк.

Живут бухарцы действительно сплоченно, занимаются частным бизнесом и ремеслом, встречают туристов и рассказывают долгие истории своей семьи – здесь у каждого они есть. Удивительно, что многие сумели сохранить свои дома, доставшиеся им от раскулаченных прадедушек и прабабушек. Барно Мансурова объясняет: пусть и богатые, но частные дома большевиков особо не интересовали.

— Зачем им нужны были наши дома, когда мы сами отдали им все свои драгоценности – золото, бриллианты? — говорит она. – Что было толку от нашего золота, если в домах у бухарцев не было хлеба? Наши предки шли и меняли свои драгоценности на бумажные рубли, и на них покупали себе хлеб. А золота у бухарцев было много, мы всегда были богатым городом.

И, конечно, не только богатым. У Барно, как у историка, мы спрашиваем: «Почему таджикский драматург Джалол Икроми назвал своё известное произведение «12 ворот Бухары», тогда как в Бухаре было всего 11 ворот?» На это она отвечает: «Двенадцатые ворота – это сердце Бухары, и оно всегда и для всех открыто. Так было тысячи лет назад, так происходит и сейчас, мы рады каждому, кто ступает на землю священной Бухары, для нас это закон».