- Почему вы решили собирать метеориты?

- С лёгкой руки сына, — смеется Ильдар. — В какой-то момент он так и сказал, что мне не хватает хобби. Я по образованию маркетолог, со звёздным небом никак не связан, но случайно узнал, что существуют коллекционеры метео­ритов. Увлечение редкое, а если сделать акцент именно на казахстанских находках, то я, возможно, единственный человек в стране с таким хобби.

- Как вы приобрели первый метеорит?

- Первым делом я зашел на сайт бесплатных объявлений, там всегда можно найти продавцов чего угодно. Я наткнулся на парня из Темиртау, который пытался за 10 миллионов тенге продать свою находку. Мне, как потенциальному покупателю, рассказал много интересного, и тогда я начал активно искать информацию, полез в интернет, обложился книгами.

Конечно, на таких сервисах 99 процентов — это простые булыжники. В основном настоящие сделки совершаются на международных маркетплейсах, и продавец должен иметь четырёхзначный номер, который присваивает ему IMCA (Международная ассоциация коллекционеров метеоритов).

Первый камень, который я купил, был из Березовки Павлодарской области. Его нашел парень, приехавший в те места лечиться у знахарки. Метеорит был большой — весом 35 килограммов. Парень его спрятал, а когда нашел покупателя, сказал, где забрать покупку. Основная масса этой находки хранится сейчас в частном музее в Подмосковье, а мне досталась так называемая горбушка в 620 граммов — срез, который сделал для себя хозяин метеорита. Вот с ним-то я сам, как метеорит, ворвался в новое увлечение.

- У вас в коллекции сейчас девять казахстанских метеоритов и девять зарубежных. Рискну сделать предположение: наверное, это больше, чем во всех музеях Казахстана!

- Насколько я знаю, ни в одном музее нашей страны не хранятся метеориты, упавшие на нашей же территории. В музее геологии и в обсерватории на Каменском плато хранятся привезенные из-за рубежа образцы. А наших нет.

- Расскажите, как происходит процедура регистрации метеорита и что это такое.

- До тех пор, пока нет заключения и закрепленных сведений о метеорите, для международного научного сообщества он не существует. Для регистрации отправляют небольшой образец (20 граммов) вещества в лабораторию, имеющую право выдавать заключение такого рода. Конечно, простой анализ можно сделать и у нас, да что там, я уже на глаз могу с большой долей вероятности сказать, метеорит это или булыжник, но это все для официального сообщества не доводы. Например, я знаю историю, как один геолог из Щучинска нашел метеорит в 1987 году и в начале 2000-х приехал в Алматы и провел анализ находки в лаборатории при Нацбанке. Была об этом даже публикация, по которой я, собственно, его и нашел. Но в любом случае нужна официальная регистрация. Лично я помог зарегистрировать два казахстанских метеорита во Франции, ещё один самый крупный для нашей страны весом 160 кило­граммов сейчас проходит такую процедуру в России.

- Почему так далеко?

- У нас нет аккредитованных лабораторий — тот, кто нашел, сам ищет, где сделать экспертизу. В России лаборатория за работу берет 20 процентов от веса метеорита, чтобы пополнять музеи страны ценными образцами. Это их условия, на которые можно согласиться или нет. А во Франции можно просто сделать заключение и зарегистрировать находку, не отдавая её часть. Фиксируется класс находки, основной состав, место находки, вес, история обнаружения.

- Получается, что это ценная вещь, но найти и забрать её может кто угодно?

— По закону о недрах то, что лежит на поверхности земли, действительно можно брать. Например, метеорит Бейнеу нашли россияне, которые специально приехали в Мангистау и четыре недели занимались поисками. А метеориты стоят довольно дорого. Цена может колебаться от 1 до 1000 долларов за грамм.

- Неужели до сих пор не было никакой системы изучения такого ценного материала?

- В советское время она была, в каждой республике существовала комиссия, которая ведала метеоритикой, а центр собирал всю информацию, издавал научный журнал, посвященный такого рода находкам и изысканиям. А профессор Пётр ДРАВЕРТ, известный исследователь метео­ритов, через газеты обращался к сельским жителям Казахстана и описывал, как метеориты можно обнаружить при распашке колхозных полей. Все это я цитирую в своей книге. Меня вдохновила серия книг, которые писала в своё время о метеоритах Любовь КУЗНЕЦОВА, она делала это в увлекательной форме и доступным языком. И мне понравилось, что такая специфическая информация может быть доступна всем. Но в любом случае я работал с научными консультантами и в команде с научным редактором.

- Что вы ощущаете, когда держите в руке вещество, пролетевшее через Вселенную?

- Я рациональный человек и ничего не могу сказать про вибрации или особые волны. Мне гораздо интереснее история находки, обстоятельства. Вообще нравится заниматься уникальным хобби и то, что оно приводит к знакомству со многими интересными людьми. Например, для книги мне пришлось списываться, контактировать со многими музеями мира, некоторые предоставляли мне фотографии и информацию, некоторые даже специально для меня делали фотосессии хранящихся метеоритов. К тому же метеориты — это способ сделать много открытий о Вселенной и о нашей Земле. Например, именно из вещества зайсанского метеорита путём сложных манипуляций удалось выделить воду. Это было важное научное открытие.

- Неужели для такого издания не нашлось государственного гранта или спонсоров?

- Я пробовал обратиться к издательствам, меня долго мурыжили, не говорили ни да ни нет. Пытался я участвовать и в конкурсе на издание 100 социально значимых книг и в итоге просто вложил свои деньги, сделал все сам. У нас прак­тически нет издательского бизнеса. Я подозреваю, что поэтому многие пишут в стол, но мне не хотелось хоронить такую ценную информацию.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Тимофея ЕВДОКИМЕНКО, Алматы